Археологические исследования, в наши дни - явление редкое по причине отсут­ствия необходимых средств на организацию экспедиции. Да и обработка обнару­женных предметов - дело дорогое, ответственное. Найденные археологами фраг­менты глиняной утвари, украшений и оружия, человеческие останки - все это тре­бует профессионального отношения, чтобы случайно не оказались утраченными целые пласты времени. Археологи дорожат любой возможностью «покопать». И земля открывает тысячелетиями хранимые тайны.

Нынче летом научному сотруднику отдела истории Амурского областного кра­еведческого музея Наталье Комаровой довелось принять участие в археологичес­ких раскопках средневекового могильника, расположенного недалеко от с. Троиц­кого Ивановского района Амурской области. Этот памятник, находящийся на высо­ком мысе у самого берега некогда полноводной реки Белой, интересует ученых уже давно. Обнаружен он был в 1967 г., а в 1969-74 гг. здесь проводились систе­матические исследования под руководством Евгении Ивановны Деревянко. За это время был собран большой фактический материал, сделаны интересные выводы. Но до конца не раскрытые тайны могильника не давали покоя ученым, и вот спустя тридцать лет они вновь вернулись на это место. Второй год подряд работы прохо­дят под руководством новосибирского археолога Сергея Владимировича Алкина. На сей раз в экспедиции собрались разные люди: практиканты из благовещенских вузов, студенты-востоковеды из Новосибирска и Томска и просто ребята, увлечен­ные археологией и желающие побольше узнать о родном крае. Многие из них уже не первый год работают в экспедициях и хорошо знакомы с особенностями полевой жизни. Мы беседуем с Натальей Андреевной КОМАРОВОЙ.

- Что интересного было на раскопе?

- Нам предстояло изучать один из са­мых больших известных на сегодняшний день старинных некрополей, - говорит На­талья Комарова. - По примерным подсче­там на Троицком могильнике около полу­тора  тысяч  могил.  Вероятно,   в данном месте  хоронили  усопших  жителей  трех располагавшихся  неподалеку  мохэских поселений. Известно, что впервые племе­на мохэ появились на территории совре­менной Амурской области в IV в. н.э., но троицкие мохэ пришли сюда несколько позже - в VII в. н.э.  из Южной Маньчжу­рии (долина р. Сунгари). Они не захоте­ли быть подданными первого в Приаму­рье государства Бохай, образованного в 698 г.

...С каким культурным багажом при­шли они на новое место? Как сложились их отношения с местным населением? Дать ответы на эти и другие вопросы, а также выявить новые нюансы погребального об­ряда возможно только при помощи но­вых раскопок.

-  Чуть-чуть поподробнее о процес­се и о том, что делают археологи?

- Со стороны работа на раскопе мо­жет показаться детской игрой в песочни­це - маленькие совочки, ведра, какие-то непонятные сооружения из земли. Но это вовсе не так. С предельной осторожнос­тью ребята снимают тонкие слои земли, постепенно углубляясь все больше и боль­ше. Первые находки обычно ожидаются с нетерпением, радость и воодушевление вызывают даже маленькие кусочки про­каленной глины и фрагменты обугленной бересты. Постепенно находок прибавля­ется, и тогда уже не можешь просто на них смотреть; ведь каждую, не вынимая из земли, нужно аккуратно расчистить и, оставив на том же самом месте, продол­жить работу.

-  Нужно же не повредить ничего?

- Глинистый грунт настолько спрессо­ван, что даже лопаты отскакивают от него, а мастерки становятся тупыми букваль­но через несколько часов работ. Но и их невозможно использовать, когда появля­ются кости, которые настолько хрупкие, что, подсохнув на воздухе, попросту рас­сыпаются, и, чтобы не тревожить их лиш­ний раз, для работы необходимо исполь­зовать заточенную веточку, прутик, про­ще говоря.

А если под деревянной плахой, каза­лось бы, ничего не значащей, виднеется фрагмент какого-то интересного предме­та, то нередко возникает острое желание мгновенно смести все «лишнее» и выдер­нуть его из земли, чтобы хорошенько рас­смотреть. Но такое варварство могут по­зволить себе только «черные копатели», «охотники за древностями». Нарушая все слои, не замечая сопутствующего матери­ала, извлечь таким образом пусть даже очень ценный предмет - значит, потерять навсег­да объективное представление о нем.

-  И все-таки, это интересно, правда?

-  После многодневной работы под па­лящим солнцем,  под натиском всевозмож­ных насекомых-кровопийц, да еще и в та­ком положении, что любой йог позавидует, нет-нет да и возникнет крамольная мысль - а так ли важно то, что мы делаем? Ведь памятник уже весьма хорошо изучен. По его материалам написаны монографии, за­щищена докторская диссертация. Некото­рые сведения о жизни мохэ имеются в ки­тайских письменных источниках. Отдельные представления сохранились у их потомков - тунгусо-язычных племен Дальнего Восто­ка.

-  Но зачем тогда вновь и вновь туда едут ученые?

- А вот зачем. Эти раскопки приоткры­ли завесу тайны там, где молчали другие источники. В ходе работ было замечено, что мохэсцы весьма небрежно хоронили сво­их покойников - кости и погребальный ин­вентарь просто брошены в беспорядке и лишь слегка присыпаны землей. Важно было сопроводить душу в подземный мир,  но сначала ее нужно было как можно скорее освободить от пут уже ненужного тела. Для этого соплеменники оставляли труп покой­ного в лесу на специально сооруженном помосте, чтобы мясо могли съесть дикие звери. Очищенные таким образом кости через некоторое время собирали   и, со­блюдая определенный ритуал, закапывали в землю. Считалось, что только после это­го освобожденная душа сможет по мифи­ческой родовой  реке  отправиться в мир мертвых. Не случайно все раскопанные мохэские  некрополи  находятся  на  берегах рек. По этому поводу есть весьма любо­пытные представления у кетов, считавших, что «если покойника оставить и похоронить в лесу, то он непременно становится «ере­тиком». У него отрастают ногти, он оживает и начинает ловить людей».

-  Какую жуть вы рассказываете... И что же дальше, на раскопе?

- День за днем кипела работа, и, хотя первый пыл энтузиазма уже прошел, тай­ная надежда, что именно во вверенном ему погребении откроется нечто необычное, весьма ценное для науки, теплилась в душе каждого.   И действительно, при сравнении было отмечено, что в одних могилах лежат два-три черепа и инвентарь, в других, на­оборот, кости двух-трех покойников и ни одного черепа. Быть может, у мохэсцев существовал обычай отделений черепа от тела покойного? Ведь известно, что так хо­ронили шаманов некоторые народы Приобья, чтобы обезопасить себя от них. Ша­ман и при жизни знает дорогу в подземный мир, а если он захочет воспользовать­ся этим путем, чтобы вернуться после смер­ти?

В одних могилах открылась мощная про­слойка прокаленной земли, в других - нео­бычные внутренние конструкции. Из пред­шествующих работ известно, что мохэ иног­да кремировали покойников, а для сопле­менников, не вернувшихся с войны или охо­ты, сооружали кенотафы - «пустые» захо­ронения.

-  А было что-то из разряда сюрпри­зов?

-  Относительной неожиданностью ста­ло обнаружение двух первичных захоро­нений, когда покойник был погребен в зем­лю непосредственно после смерти. Таких захоронений обычно всего лишь 15-20%, и в прошлом году, несмотря на то, что раскоп занимал  вдвое большую  площадь,  их  не было встречено вовсе.                                  

На одно из таких погребений - погре­бение воина - наткнулись уже тогда, когда уже казалось, что могила выбрана полнос­тью и ничего «интересного» в ней нет. Ко­стяк находился на глубине около полутора метров, с краю от могильной западины. После его расчистки стало понятно, что, не­смотря на в целом верный порядок распо­ложения костей, пара позвонков находится явно не на своем месте, а лучевые кости правой руки лежат в одну линию вдоль кос­тяка у головы и позвоночника. Сразу воз­ник вопрос: «Что это? Предумышленное членовредительство? Какой-нибудь ритуал? Или здесь потрудились грызуны, любящие устраивать свои норы в могилах, где земля более рыхлая из-за перекопа?»

-  Как объяснили это опытные архео­логии? Скажем, Алкин?

- Большой удачей было то, что череп в погребении сохранился почти полностью. Сергей Владимирович объяснил, что теперь при помощи метода М.М. Герасимова, ко­торый, кстати, нередко используется в кри­минологии, можно будет воссоздать внешний вид усопшего. Все еще предстоит разгады­вать.

У изголовья погребенного находился сосуд с пробитым дном. Мохэсцы верили, что в загробной жизни человеку понадо­бятся те же предметы, что сопровождали его в жизни земной. И когда в могильную яму клали вещи умершего, то непременно «убивали» и их, чтобы те могли попасть в мир мертвых вслед за своим хозяином.

Погребение разбиралось дальше, и вот появилась красивая бусина из халцедона, следом - вторая, третья, бронзовая серьга, массивная железная пряжка, у левой руки обнаружили небольшой кинжал с оформ­ленной в тюркском стиле рукояткой. Види­мо, мохэ были большими модниками, и мужчины украшали себя ничуть не меньше, чем женщины.

Второй костяк (вернее, обнаружен он был первым, еще в начале работ) находил­ся буквально в 50 сантиметрах  от поверхно­сти земли. Но раскопать его сразу же не было возможности, так как рядом с ним росло дерево, которое до завершения ра­бот нельзя было срубить, ведь именно на нем держался тент, растянутый над раскопом. (Почему-то наиболее интересные находки обнаруживаются в последнюю очередь, все­гда встречаются какие-нибудь препятствия, отодвигающие их появление).

Самым необычным в данном погребе­нии являлось то, что костяк был ориенти­рован головой нa юг, в то время как у мохэ было принято класть покойников головой на север. Из 260 погребений, раскопанных за все годы работ на дан­ном могильнике, только шесть, считая и это, были ориентированы в обратную сто­рону. Решить эту задачу удалось тогда, когда обнаружилось, что погребенный лежит не на спине, а на животе. В этом случае все становилось на свои места. По представлению мохэсцев, направля­ясь в страну мертвых, нужно двигаться в южном направлении. Следовательно, че­ловек, лежащий на спине и обращенный головой на север, поднимаясь с земли, оказывается обращенным лицом на юг. Тот же результат получается, когда под­нимается человек, лежащий на животе и ориентированный головой на юг.

-  Вот оно что! Любопытно, кто же это был?

-  Работая на могильнике, часто начи­наешь «привязываться» к раскапываемо­му тобой захоронению. Нередко ребя­та дают имена «своим подопечным», на­чинают мысленно обращаться к ним, при­думывают истории их жизни. Ведь когда-то это были живые люди со своими стра­стями, желаниями, надеждами.

Вот и этого погребенного окрестили «королевишной». Почему-то у ребят не возникло сомнения, что это была моло­дая женщина. Родилась легенда о том, что ее убил ревнивый муж и закопал лицом вниз потому, что не мог смотреть на свою неверную спутницу. И все-таки он непременно горячо любил ее, иначе  зачем было хоронить ее в красивой одеж­де и отдавать все украшения - серьги, длинное ожерелье из мелких бронзо­вых и железных бусин, массивные ка­менные бусины из халцедона, большой бронзовый браслет... Глядя на нее, дей­ствительно приходит на ум отрывок из китайской летописи, в котором говорит­ся, что мохэ «распутны и ревнивы. Если жена сделает блуд, а кто-нибудь со сто­роны скажет мужу, то муж прежде убивает жену, а потом, раскаиваясь, непре­менно убьет и доносчика, и посему блуд­ные дела почти никогда не открывают­ся».

-  Почти современная история.., Ну, хорошо, а что дальше?

- После того, как все могилы на изу­чаемом участке были полностью расчи­щены, материал зафиксирован, в дневник записаны  мельчайшие  особенности  их расположения, все предметы бережно извлекли из земли и упаковали в ящики. Позже они еще подвергнутся реконст­рукции и лабораторным исследованиям. Теперь же оставалось только засыпать землей раскоп и вернуть на место сня­тый в начале работы дерн. Так положе­но, - резюмирует Наталья Андреевна и, вздохнув, - Интересно было...

...В этом году экспедиция завершила свою работу; но многие ее участники уже сейчас с нетерпением ждут нового полевого сезона, снова попытаться раз­гадать новые сокровенные тайны Троиц­кого могильника.

Беседовала Нина ДЬЯКОВА.

Комплексный анализ археологических и антропологических материалов, полученных при изучении Троицкого могильника и других памятников этой культуры, корреляция этих данных с материалами из Восточного Забайкалья должны расширить возможности для решения частной проблемы миграции из внутренних районов Маньчжурии в Западное Приамурье мохэского населения (сумо мохэ средневековых китайских письменных источников), их расселения и хозяйственной адаптации в новых условиях, а также для решения более общей проблемы происхождения тунгусо-маньчжурских народов Дальнего Востока.