Директор центра славяноведения Хоккайдского университета профессор Тэрукки Хара, автор книги о революции и интервенции на Дальнем Востоке в 1917—1922 г. г. «Сибирская экспедиция», 22 ноября 1990 г. посетил районный музей и в книге отзывов написал: «Я был под глубоким впечатлением от посещения села Ивановки, где японские интервенты сожгли жителей 22 марта 1919 г.».
ИМПЕРИАЛИЗМ не может жить без выстрелов и крови, без грабежа и насилии. Точка зрения его на характер большой или малой войны «закон джунглей», тактика «выжженной земли». Зверское истребление людей - это политика тотальной подготовки каждого способного носить оружие искусству убивать. С далеких времен войны ограничивались армиями, а XX век, кроме военно-морских и военно-воздушных сил, открыто одобрил применение газов, атомных и водородных бомб, межконтинентальных ракет и бактериологического оружия. Международные конвенции о милосердии к военнопленным, больницам, учебным заведениям, мирному населению, церквям, флоре и фауне империализм не признает. Это и есть человеконенавистническая мораль вандалов XX века. Кровавые злодеяния их продолжаются в горячих точках. И, к глубокому изумлению и сожалению, в связи с распадом Советского Союза США средствами «гуманитарной помощи» упорно внедряют «закон джунглей» в регионах т. и. «ближнего зарубежья».
В период временной оккупации Дальнего Востока в 1918-1922 г. г. интервенты выступали не только как убийцы, но и как грабители большого Масштаба. Однако интервенты, опасаясь возмездия за содеянное, сваливают вину на тех, кто слабее. Так, американцы сняли с себя ответственность за все зверства и жестокость, совершенные над населением оккупированных районов, переложив ее на Японию, а Япония перекинула ответственность на русских белогвардейцев и белоказаков, зажиточную верхушку крестьян и рабочих. А если жестокость совершалась в их присутствии, они «искренне» сожалели и возмущались.
В Амурской области интервенты искажали статистику, а печать умышленно извращала события и факты в пользу контрреволюции. В те годы подлинные документы и протоколы или дневники слабо или совсем не велись. Пример. В японской статистике зафиксировано, что 22 марта 1919 года в селе Ивановка было расстреляно 240 человек. Командир Иваново-Благовещенского партизанского отряда Николай Мефодьевич Гранкин, уроженец Ивановки, свидетельствует, что на самом деле японцы расстреляли в три раза больше. Число сгоревших построек, жилых домов и прочего в статистике совсем не отражено.
В акте комиссии от февраля 1920 года, подписанного 21 партизаном этого отряда и приобщенного к контртребованиям японскому правительству, ущерб, нанесенный Ивановке разбоем, был отражен подробно. Сгорели краса и гордость района — показательные сельскохозяйственные мастерские с пятью цехами, ремесленное училище, прокатный и агрономический пункты и два торговых склада — убыток 100 тысяч золотыми. Из Ивановки и других сел района в страну «восходящего солнца» увезено новейшее сельскохозяйственное оборудование. Почти каждый японский офицер отправил домой добра на несколько тысяч золота.
У старожила Ивановки Геевского автор этих строк интересовался: почему в Ивановке редко кто сохранил реликвии своих предков? Ответ: да откуда этим, реликвиям взяться, если в мартовские дни разгула грабители в каждом доме все побили, растоптали, жгли, рвали разные бумаги (документы), плетьми, нагайками и шомполами: секли постель и стены, на которых висели фотографии наших родителей и первых переселенцев — основателей Ивановки, а что хорошее и дорогое было, забирали себе. Вот как на водили «порядок» японцы в нашем собственном доме!
Вообще, война - событие грязное, безнравственное. "У человека, обученного искусству убивать, лицо спокойное, невозмутимая поза. Его не трогают ни мольбы о пощаде, ни слезы детей. Амурские казачьи атаманы Шемелин, Гамов, Кузнецов совершали такие преступления, о которых нельзя читать и говорить без содрогания. В областном архиве (фонд 527, дело 80, 1919 год) в этой папке хранится список под заголовком: «Расстреляны, убиты, сожжены». В нем сказано, что Хмелев Андрей Денисович был брошен живым в огонь горевшего амбара, сожжены жители: Водопьянов Павел, Колесников Иван Спиридонович, а Василец Афанасий Тихонович и его работник были облиты бензином, а потом уже сожжены живыми. В Ивановском музее есть списки расстрелянных и сожженных жителей села.
Анна Павловна Алатырцева родилась в многодетной семье зажиточного крестьянина. Тогда ей было 12 лет и хорошо помнит родное село в марте 1919 г. Помнит... как из Ивановки в сопки уходил партизанский отряд с песней «Ты не вейся, черный ворон», а впереди отряда развивалось Красное знамя, вышитое учительницами села Богородского. Помнит, как каратели водили по селу избитого, всеми любимого молодого учителя А. А. Матыцина, убитого наповал председателя волисполкома, погром и пожар одного из трех помещений школы, кредитного банка, сельского управления, двух лавок общества потребителей. Кулак Бабич выдал карателям своего родного сына партизана и зятя Ивана Сугака. Каратели силой напоили самогоном старика. И расстреляли этих партизан. Потом пришли партизаны, расстреляли Бабича и попа Г, Паргачевского, Над гробом попа его жена причитала: «Сгущайтеся, черные тучи, над этим селом!». Она и еще несколько семей сразу выехали на постоянное жительство в г. Благовещенск.
И вскоре над Ивановкой действительно сгустились черные тучи. Через некоторое время из города при скакали 5-6 офицеров, хвастались, что, когда «летели» через Черемхово, то перепуганные люди шарахались в стороны. А уже когда «вылетали» из Ивановки, то жителям окраины села загадочно проговорили: «Жаль вас, но... ничего не поделаешь?!». Отец Ани Павел Илларионович был добрый в семье и к людям. В кладовке он выкопал подполье и сделал выход, при появлении карателей уходил через огород в кустарники...
Японский солдат, даже если он шибко сердитый, все равно службу несет исправно и четко. Вот он идет по улице и, не торопясь, прямиком в каждый двор и дом, спокойно и старательно обкладывает постройки соломой, чуть поливает керосином и поджигает. Старики, дети и женщины мечутся, а самурай, как на прогулке, ему хоть бы что... Конечно, для японца была разница, где сжигать живых людей если в доме крестьянина Дьякова Харлампия, так рядом стоит деревянная китайская лавка. Зачем обижать соседа, ближнего к своей родине, да и прежде временно портить отношения? Из 50-ти человек в амбар крестьянина Мысака Пантелея волоком, пинками, прикладами, штыками загнали уже 36 охваченных страхом человек, а 14 при переходе успели скрыться. Каратели окружили амбар: курят, виртуозничают шашками, играючи подхватывают подбрасываемые наганы, штыки блестят.
Аня помнит: ...амбар вспыхнул, а в нем зерно и люди. Когда поднялся угол крыши, на руках подтянулся 52-летний крестьянин Иван Курилов, Затрещали выстрелы, и он упал в пылающий костер. Его семья была охвачена тифом, но в окно все видели гибель отца. Стон и раздирающий крик погибающих людей всю жизнь не покидал юную свидетельницу этой страшной трагедии.
Все-таки среди японцев объявился один милосердный. Рядовой солдат забежал к соседям Ани и торопливо посоветовал: зажечь в большой жестяной банке навоз с соломой и поставить на веранде. Так и сделали: густой сизый дым создавал впечатление, что дом уже подожгли, значит, никто сюда не зайдет. Солдат плакал и говорил, что ему жалко мечущихся людей, что дома его ждут такие же мама, сестренки и братишки.
Со всех концов села интервенты согнали в центр не успевших скрыться людей. Выглядывая из-за оград, думали, что собираются на сход, и смело пристраивались, а когда вышли за околицу, на поляну, увидели установленные пулеметы, все поняли, но было уже поздно. Приказали им стать в две шеренги и на колени: рыдают, молятся. Бог всех видит и всех слышит!?
Перед коленопреклоненными «с речью» выступил атаман Гамов, а в ней всего одна фраза: «Вы боретесь за землю и волю: землю сейчас получите, а волю — на небе...» Команда.., Пулеметы управились быстро, а после них с криком «банзай» — «чики-чи-ки-анатэ» (Ура! Коли-коли) уже на мертвых рванулись пехотинцы: штыками прокалывали трупы, выворачивали внутренности, уродовали их. У многих жертв расстрела были открыты глаза, которые как бы спрашивали: «А за что?». В сердце отца Ани Павла Алатырцева - восемь штыковых ран. Она помнит, что живым оказался один маслобойщик Кокорин, который ночью вылез из-под кучи мертвых.
Похороны организовали женщины: опознали и обработали трупы, многие изуродованы так, что невозможно было их переодеть, собрали обильно, политую кровью землю и захоронили ее в могиле на месте расстрела. На ней сейчас стоит памятник. Кости сгоревших людей вместились в маленький гробик. Всех похоронили в двух больших ямах на кладбище (сосновая роща у стадиона), гробы поставили рядом Мы помним и чтим...
25 марта в Ивановке расквартировался японский гарнизон, был увеличен отряд белогвардейской милиции и хозяйничали они в селе до эвакуации. Аня помнит... по всему селу они понаставили полосатые будки и завели порядок: идешь мимо часового — низко кланяйся, а то вернут... А всеношную под Пасху истомленные ивановцы решили провести в церкви, и набилось в нее много людей. А японцы уразумели: что-то против них затеялось и установили воклуг церкви пулеметы. Да уж какая там была всенощная! Страх, все сбились в кучу и, стоя на холодном полу, ждали смерти, и только с восходом солнца японцы сняли посты и открыли двери церкви. Зверская расправа японцев с Ивановкой убила у ее жителей веру в бога, а после «всенощной» люди перестали ходить в церковь. После ухода интервентов отец Платон Мышкин, хороший старик, перебивался тем, что ему давали сельчане. Он открыто помогал молодежи в развитии художественной самодеятельности, отдал все подрясницы, а дьякон (или псаломщик) Гаврилов (отец двух учительниц) стал руководить клубным хором.
ЯПОНЦЫ пришли в г. Благовещенск ночью 18 сентября 1918 г. через Амур и из Приморья по железной дороге, до конца месяца саранчой расползлись во все уголки области, но прежде всего закрепились вдоль Амурской железнорожной ветки. В нашем районе небольшие гарнизоны и штабы японцы разместили в Березовке, Ивановке, Среднеблой. так же в Томичах, Бочкарево (Белогорск), Тарбогатае, Тамбовке и т.д. Ивановка оказалась в окружении белояпонских и казачьих карательных сил. Из Благовещенска через Ивановку можно было оперативно попасть в любой город и район области.

В сентябре местное кулачество с хлебом-солью встретило интервентов. Однако Ивановка для оккупантов и их сподручных благонадежной сразу не пообещала быть. Сентябрь-декабрь 1918 г, В село по два-три раза в месяц наведывались карательные отряды с целью разоружения села, организации милицейского управления, требования признания власти Колчака и службы сыновей в его армии, выдачи красногвардейцев и партийно-советских работников.
В ответ в октябре-ноябре создаются подпольные большевистские и молодежная организации. В комитете — бывшие политические ссыльные: Бочко М, К., Покатилов А, С., Нерон М. П., Бакулин И, Г., Иванов С. И., Журбинов И.В., жители Рудометов И.Ф., Скляров И.Ф., Шишов Е., Безродных И.Г., Ковалев Я.С., Захарченко А.Я., Назаренко Д,, Вивдыч А.Я., Воронов Г.Я. и актив более 200 человек. Село разделили на 10 районов, Работа по возрождению революционного подполья развернулась во всех селах района. На счету первого поколения борцов за Советскую власть большие, сложные дела, и они вошли в революционную и боевую летопись района.
Первой жертвой визита непрошенных гостей стали учитель А. А. Матыцин, рабочий сельскохозяйственных мастерских Журбинов И. В. (из политссыльных), красногвардеец Воронов П. Я. Операцией по изъятию оружия из милицейского участка руководил Кононенко Василий, а за участие в ней жизнью заплатил вожак молодежи Воронов Г.Я.: каратели подвергли его нечеловеческим пыткам в присутствии атамана Гамова.
Январь 1919 г.-февраль 1920 г. Интервенты не щадили возраст: от двух месяцев до 100. лет (Баранов Андрей — 104 года). Убивали всех встречных мужчин дома, на дорогах, заимках, убивали группами по 15-30-40 человек, и просто наугад свистели шальные пули, а люди падали Только за два мартовских дня погибло более 500 человек. В их числе старики Неня, партизан Лнтовченко Иван, Галушко, 15-летний Сутулин, 15 школьников за мостом Маньчжурки, а по девушке Сячиной с тремя младшими братишками, пытавшихся скрыться на подводе, японцы грохнули снарядом, и это произошло недалеко от церкви.

Район понес большие людские потери. В борьбе за Советскую власть погибли все политические ссыльные, почти все здоровое трудоспособное мужское население, многие партийно-советские работники и комсомольские активисты, старшее поколение - первые основатели сел района. Интервенты официально пропагандировали методы расправы с Ивановкой, как образец для действий карательных экспедиций. Весть о трагедии Ивановки всколыхнула Сибирь и Дальний Восток, подняла на борьбу с интервентами и белогвардейцами дополнительные тысячи бойцов.

Помним. Не простим...

20 сентября 1918 года в области было образовано революционное правительство во главе с эсером Алексеевским. Интервенты и белогвардейцы своим присутствием помогли ему отменить документы Советской власти: у рабочих отняли заводы, фабрики, добывающую промышленность у крестьян землю и наложили повинности: предоставление подвод для нужд японцев, отправление сыновей на службу в белую армию, это было серьезным сигналом для недовольства населения...
А в ноябре власть перешла японскому ставленнику казачьему атаману генералу Гамову. В области установился новый оккупационный режим: начали действовать белогвардейские военно-полевые суды, которые руководствовались одним приговором смертная казнь без суда и следствия; шайки наемных бандитов и убийц, которые терроризировали население; спешно создавались тюрьмы и лагеря колмыковско-кузнецовские застенки, из которых редко кому удавалось вырваться живым. Хабаровск-Свободный-Белогорск-Благовещенск — по такому маршруту курсировали бронепоезда «Каратель» и Беспощадный» с «вагонами смерти». В каждой волости белояпонцы из верхушки зажиточного крестьянства создали так называемые отряды "самооборопы", вооруженные берданами, обрезами, гранатами. Они помогали оккупантам наводить «порядки» в своих и сёлах других районов.
СОТНИ руководителей партийных. советских и комсомольских органов, тысячи борцов за революцию и Советскую власть были замучены и убиты, причем, многие из погибших даже не имели никакого отношения к большевикам.
Переполненные невинными людьми тюрьмы часто разгружались путем массовых расстрелов и убийств. Так, 19-29 сентября 1918 г. только в благовещенской тюрьме находилось 2343 человека из 400 по расчету. Люден убивали тайно, ночью на Амуре и Зее, за городом и селом, в карьерах и ямах. Амурская область в административном отношении в те времена подчинялась Хабаровску, поэтому часто арестованные наиболее видные партийные и советские работники отправлялись для пыток в "вагоны смерти" в Хабароск даже в Забайкалье. На территории двух областей, Хабаровской и Амурской, действовали законы, уставленные американо-японскими штабами оккупационных войск.
В октябре 1918 года в селах Среднебельской волости Алексеевке, Березовке, Патропавловке, Семиозёрке, Среднебелое (станция и село). Троицкое, хуторах Гусинно-Озерское, Петровское и других прошли подпольные совещания активистов: созданы подпольные группы, избраны штабы: задача — поднять население на борьбу с интервенцией и белогвардейщиной. В Андреевке, Ивановке, Семиозерке. Троицком, Черемхово на первых организационных совещаниях присутствовал председатель амурского облисполкома и совнаркома большевик Ф.Н. Мухин.
Подпольные штабы сел Ивановского уезда (района) установили между собой конспиративную связь и взаимооповещние. Связная подпольных групп Воронова Ольга Яковлевна свидетельствовала, что она по заданию уездного штаба несколько раз ходила не только в села Ивановского уезда но и с других уездов области с целью агитации женщин по организации милосердия бойцам, повстанцам партизанам. населению.
Подпольные штабы и группы Березовки и Среднебелой действовали в очень сложных обстоятельствах. Интервенты установили жесткий контроль за работой Амурской железной дороги. Березовский и Среднебельский железнодорожные участки, 35 разъезд за 18 месяцев интервенции сильно пострадали, т. к. прежде, чем зайти в любое село волости, свои и чужие вначале "наведывались" на станции - страдало и население э«тих сел.

По Амурской железной дороге японцы перебрасывали свои войска из Приморья в Свободный. Бочкарово и Благовещенск. Это было па виду населения Березовки и Среднебелой, потому подпольные активисты переживали особую тревогу. А беспокоиться было отчего: большое изменение в социальную структуру этих двух сел внесло строительство Амурской железной дороги (осенью 191(3 года началось сквозное движение но ней). Население перегруппировалось в результате появления новых видов труда. Местные (коренные) жители уже составляли около 60 процентов, сюда от носились также и транспортники, это те, кто перешел работать на железную дорогу постоянно, в том числе и ссыльные каторжане. Вызывала тревогу Наиболее неорганизованная часть населения, которая находилась в состоянии постоянного движении: рабочие сезонных производств плотники, грузчики), прослойка ремесленников-кустарей (люди лёгкого фарта), бродячие элементы, китайцы и корейцы (занимались промыслом и торговлей).
В других селах волости основное население составляли оседлые крестьяне. Неслучайно по поэтому в Береозвке и Среднебелой боевые группы не превышали 100 человек и формировались но производственному признаку и по соседству - землячеству: по охране железной дороги и ее мостов ( кроме Белогогорьевского все мосты были каменные и деревянные) от Белогорска до Благовещенска, а также по охране транспортных и грунтовых дорог. Старожилы свидетельствуют, что их отцы и братья группами по 10 16 человек (группы менялись) на весь период интервенции были мобилизованы для охраны Зеи, переправы через нее и побережья в радиусе 10-15 км. по обе стороны от Комиссаровки до Благовещенска.
По принципу землячества были сформированы 13-я Семиозерская рота (Березовка-Пет ропавловка-Семиозерка командир Шолохов Н.С.) и 11 я Троицкая рота (Среднебелая. Алекесевка Троицкое. командир Кудряшов И.О.). В таком составе Березовка и Среднебелая участвовали в подавлении гамовского мятежа в Благовещенске, в повстанческой армии Г.С. Дрогошевского, затем в Приморье и Забайкалье.
Участник партизанского движения житель Семиозёрки Меркулов Семен Иванович свидетельствует в воспоминаниях о тяжелых событиях, проходивших на берегах Зеи. В октябре 1918 года в Троицкое прибыл белогвардейский карательный отряд в количестве 30 человек из молодежи реального училища. Они до полусмерти изуродовали подпольщика Кугаевского Семена Федоровича за участие в подавлении в марте мятежа казаков и для «пристрастки» повезли его по селам Ивановского и Бочкаревского районов. От Кугаевского каратели хоте ли узнать место расположения "монетного двора" — шалаша красногвардейца Сафонова А.И. который "печатал" для партизанских отрядов 50-ти рублевые керенские знаки. Несколько пачек их, на сумму 40 тысяч, он потерял. Деньги нашёл семпозерский рыбак по кличке «Адам», работник купца Апурииа. Часть денег "Адам" роздал беднякам, остальные забрал хозяин. Шалаш Сафронов устроил на заимке крестьянина Махринова, недалеко от зимовья, в густых зарослях конопли, это между Троицком и Комиссаровкой. Ничего не обнаружив, каратели ограбили Комиссаровку и Кугаевского опять привезли в Троицкое, а сами двинулись грабить Среднебелую. Этим временем троицкие крестьяне скрылись на заимках Гусинно-Озерского хутора.
Через два дня «реалисты» опять вернулись в Троицкое, но в селе было тихо. Однако кулаки и поп сказали, где скрывается командир роты Кудряшов Илья Осипович: каратели его схватили, избили, накрепко связали назад руки и повезли в Среднебелую, чтобы отправить в Благовещенскую тюрьму. На путях стоял состав без паровоза. Б ожидании паровоза они разожгли костер за улицей, в кустах напротив вокзала, оставив для охраны двух часовых. Уже темно, паровоза все еще нет, а часовые, потирая руки от холода, ходят вокруг костра, не заметив как арестованный освободился от веревок. Выбрав удобный момент, когда японцы близко подошли и зашептались Кудряшов неожиданно бросился на них и, столкнув лбами, силой толкнул в костер, а сам скрылся за железнодорожным полотном. Только темная ночь и смекалка спасли подпольщика от страшных пыток.
Награбленное в Среднебелой и Троицком добро, каратели погрузили в вагоны, а сами от «усталости» расположились на полу вокзала. Этим временем Кудряшов прибежал в Троицкое и с группой своих ребят, связавшись со среднебельским отрядом Паськова Артема Даниловича, бросились вдогонку грабителям. Подоспел отряд среднебельцев более 40 крестьян и грузчиков (братья Лука и Алексей Пономаревы, Худяков). Командиры подали команду «в цепь», окружили вокзал, а Паськов бросился на единственного часового, охранявшего состав, но... в упор был убит. Худяков по цепи передал о гибели командира и скомандовал: «Огонь по вагонам!». Белояпонцы врассыпную бросились вдоль железной дороги туда, откуда пришли. Освобождены троицкие красногвардейцы, населению возвращено награбленное.
На третий день из Благовещенска прибыл японский отряд в Среднебелую с двумя трехдюймовыми орудиями и пулеметами. Выгрузившись из вагонов напротив села, цепью окружили его. Мародеры «посетили» почти каждый двор, грабили и пороли жителей, расстреляли активистов Кононенко П.И., Перепелицу С.Д.. двух братьев Коренных, а старика Щербань, не отворившего дверь, застрелили через нее. Женщины и девушки сел, расположенных у рек, озер и лиманов (Березовка. Дмитриевка, Ерковцы, Ивановка, Петропавловка, Среднебелая, Семиозерка, Троицкое, Черемхово. Богородское), узнав о предстоящих облавах белояпонцев, но нескольку дней скрывались в густом тальнике, дубняке и камыше. В селах оставались только старики, которым, как они говорили, умирать было уже не страшно.
В один солнечный мартовский день 1919 года из Бочкарева в Среднебелую примчался бронепоезд — проучить жителей за участие их отцов и сыновей в повстанческой армии Г.С. Дрогошевского. В селе три параллельные улицы, начинающиеся от железнодорожного полотна, хорошо просматривались. Броневик останавливался напротив каждой улицы и напролет бабахал по группам людей, возвращавшихся из церкви домой после заутренней. Были жертвы. И в этом селе заколебалась вера во всевышнего. Вскоре прояснилось, что каратели «обознались»: идущих мирных жителей они «признали» за партизан.
На групповой фотографии 1919 года на нас смотрит 26 молодых, красивых, здоровых партизан села Троицкое. Все погибли, и большинство — в бою под Чудиновкой Свободненского района. В ходе боя убитых и раненых партизаны переносили в лазарет — помещение Чудиновской школы, а японцы докололи их штыками и сожгли помещение. Только одному партизану Лой Петру чудом удалось выбраться из пожарища.
Трагична судьба командиров семиозерской и троицкой боевых рот. Кугаевский С,Ф. был тяжело ранен в голову и руки в Чудиновском бою, затем избитый до полусмерти карателями так и не вылечился. Не помогли две глазные операции в Москве, полностью потерял зрение. Умер 8 мая 1940 г. Кудряшов И. О. репрессирован в 1937 году, реабилитирован посмертно. В селе Среднебелая 73 года одна улица носит имя Паськова (Паськовская). На кладбище села Троицкое в братской могиле покоится прах восьми партизан, зверски замученных интервентами. У сельского Дома культуры стоит памятник жертвам интервенции.

Старожилы Среднебелой свидетельствуют, что проездом в августе 1923 года на станции остановился пассажирский поезд, из вагона вышел председатель ВЦИК М.И. Калинин. В сентябре 1928 года, проезжая станцию, из вагона выходил командующий С.М. Буденный. В 1931 году здесь же останавливался поезд, на этот раз во время стоянки вы шел председатель Реввоенсовета СССР К.Е. Ворошилов. С их участием организованно проходили митинги. Руководители Советского государства горячо благодарили трудящихся за мужество в борьбе с японскими интервентами и белогвардейцами за Советскую власть! А С.М. Буженный посетив Ивановку, был в ее центре, в штабе Осоавиахима, беседовал с. бывшими красными партизанами, сфотографировался на память со всеми. Через месяц осоавиахимовцы получили от С. М. Буденного обещанный им духовой оркестр и зазвучали в революционной Ивановке «Интернационал» и «Варшавянка».

А. ПРИЛИПКО