ИЗ ПЕПЛА ВОЗРОЖДЕННАЯ

Юрий БАКЛАНОВ
ИЗ ПЕПЛА ВОЗРОЖДЕННАЯ
Ивановка
ДОМ Георгия Степановича Вашкулата стоит неподалеку от сквера на улице Партизанской, где высится памятник односельчанам, погибшим в марте 1919 года. Для. большинства жителей Ивановки события того дня — история. Для Георгия Степановича — кусок его жизни. Память навечно сохранила страшную картину расправы японских интервентов над беззащитными Ивановнами.
В тот день он вместе с родителями был за несколько километров от села, на заимке. Это их и спасло. Вернувшись в село, застали они дотла выгоревший центр, обезумевших от горя людей, разыскивавших на пепелищах своих близких... Был сожжен и их дом.
За что же была сожжена Ивановка?
Передо мной — единственный, бережно хранящийся в местном краеведческом музее первый номер газеты «Амурский хлебороб», издававшейся в Благовещенске. В нем — большая статья бывшего крестьянина села Ивановка Е. Басманова под заголовком «...А за что?», опубликованная к годовщине трагических событий. Приведу отдельные выдержки из нее:
«В воздухе слышался усиленный запах весны. Прилетевший жаворонок приветствовал своим веселым щебетаньем, то поднимаясь высоко вверх, часто взмахивая крылышками, то опускаясь до земли, как бы заманивая земледельца в поле, поздравляя его с наступающей весной, предупреждая готовить сохи и бороны.
А солнце, солнце играло так красиво, так нежно и ласково, и тянула какая-то неимоверная сила на улицу.
Таков был день 22 марта 1919 года. С раннего утра день выдался какой-то особенный, природа награждала своими прелестями все живое.
Дети села Ивановка с восходом Солнца, одетые кое во что, выползши на улицу, где слышались их радостные звонкие голоса, шумные
игры, смех. Время приближалось к обеду...
И вот в одиннадцать часов раздается в северо-западной стороне села оглушительный пушечный выстрел, разрывается над селом снаряд, выстрелы повторяются один за другим, сливаясь в общий гул с рвущимися на селе снарядами, от которых со свистом и визгом летит во все стороны картечь, от снарядов загорается несколько домов, падают убитые — люди и животные.
...Большая часть населения, спасая свою жизнь, каждый в отдельности, кто на лошадях, кто пешком, бежит на юг из села, не давая себе отчета в том, что каждого ждет впереди.
Бомбардировка села, продолжавшаяся около двух часов, останавливается, но село со всех сторон уже окружено желтым кольцом и делается наступление на мирных тружеников, беззащитных и невооруженных... Из оставшихся в большинстве оказались женщины и мужчины престарелого возраста. Заняв с бою мирное село, отряд начал зажигать дома и постройки, обкладывая их соломой, и гнать |с концов в центр села все находящееся население мужского пола, а которые не хотели идти добровольно, тех убивали на месте, и многие сгорели вместе с постройками.
Приведенную на «лобное» место толпу, не торопясь, чинно, со смехом на устах, палачи поставили в ряды против приготовленного пулемета. Раздалась команда, затрещал зловеще пулемет, засвистели пули, и невинные жертвы повалились на влажную, политую ранее своим потом землю, напоив
ее своею чистою кровью... А за что? Этот вопрос так и остался для них неразрешенным.
Вторую толпу не довели до «лобного», а устроили новое, более ужасное: загнали в пустой амбар заперли дверь и зажгли амбар снаружи. Несчастные мученики, Что они пережили в эти короткие минуты? От одного воспоминания содрогается сердце, и волос становится дыбом.
Когда загорелся со всех сторон амбар — о ужас! — и жертвы начали зажариваться, то крыша амбара от неимоверного напряжения силы мучеников поднялась, и пытавшиеся выбраться через нее пристреливались из винтовок стоявшими японцами и русскими офицерами, которые все время мучения невинных жертв стояли тут же, вели между собой веселый разговор, раскуривали папиросы и бросали насмешки по отношению сгоравших. Мог ли кто другой вести себя так, как вели эти изверги, слуги буржуазии? Нет!
Нахозяйничавшись вдоволь, на- грабив всего вволю и закончив преступное дело и издевательства над беззащитными жителями, отряд к вечеру оставил в пламени огня опустевшее село...»
Дальше в статье приводятся страшные итоги нашествия интервентов: 36 человек сожженных заживо, 254 расстрелянных и заколотых штыками. Среди них 13 детей, которых оккупанты расстреляли в переулке у моста через реку Маньчжурку. Младшей из них, Кате Водопьяновой, было только два месяца. А сестрам Луше, Маше и Ксюше Куцевым на троих — 27 лет.
По свидетельствам очевидцев, несколько человек были расстреляны и сожжены на заимках. Оказались разоренными 240 дворов, около тысячи детей стали сиротами.
А за что?
Вот как считал ивановский крестьянин Басманов:
«Да за то, что крестьянин и рабочий отказались быть рабами буржуазии, которая привыкла смотреть на труженика, как на животное или необходимую для себя вещь. За то, что крестьянин взял по праву принадлежащую ему землю у помещиков. За то, что рабочий отказался работать на капиталистов и фабрикантов, а отдает свой труд государству. За то, что крестьянин и рабочий, не имевшие никакого голоса в государственном управлении, теперь стали во главе государственной, как политической, так и экономической жизни».
Почему же интервенты и белогвардейцы выбрали для жестокой расправы именно Ивановку? Что послужило поводом бешеного приступа классовой ненависти? Злодеяние, которое на много лет опередило точно такие же действия фашистских палачей во французском селе Орадур, чешской Лидице, в белорусской Хатыни? Эти села знают люди всего мира. Люди должны знать и об Ивановке, стоявшей в первом ряду злодеяний милитаристов перед человечеством.
Слишком непокорным выглядело это село в глазах японских оккупантов. Не могли простить они поражения, нанесенного регулярной армии партизанами в бою под Виноградовкой. Здесь незадолго до описываемых событий, 17 февраля 1919 года, повстанческая партизанская армия под командованием Ильи Григорьевича Безродных дала первый открытый бой интервентам на Виноградовской заимке неподалеку от Ивановки. В этом бою регулярная армия японцев потеряла около четырехсот своих солдат и около сорока казаков. Со стороны партизан потери были незначительны, хотя им и пришлось отступить. В боях партизанской армии участвовало 13 рот ивановцев. Крупное поражение оккупантов, непокорство местных жителей, которые предпочитали смерть в бою с оружием в руках новой неволе, взбесили интервентов.
Еще в конце 1918 года, узнав о создании подпольной большевистской организации в Ивановке, японцы и казаки схватили учителя А. А. Матыцина и рабочего сельскохозяйственных мастерских Журбинова. Матыцина на глазах детей увели прямо с урока. После пыток оба подпольщика были расстреляны.
20 января 1919 года очередной расправой в селе руководил атаман Гамов. Были схвачены 17 человек, в том числе секретарь подпольного комитета М. П. Нерон. Все расстреляны и замучены.
Но не сдались ивановцы. Многие из них примкнули к повстанческому отряду, который преобразовался в партизанскую армию под командованием Генриха Дрогошевского. Она несколько месяцев вела бои с превосходящими силами интервентов. Особенно ощутимый урон нанесли повстанцы японским войскам у Чудиновки. В авангарде наступавших действовала Ивановская рота.
Нет, недаром японцы и белогвардейцы расценивали Ивановку как опору большевизма. За месяц до сожжения предупреждали о карах для ее жителей. А впоследствии японское командование объявило, что «...и впредь будет поступать так же беспощадно, как с Ивановкой, с теми деревнями, кои окажут гостеприимство и сочувствие большевикам и не выдадут их или сами не арестуют... Пусть печальная участь Ивановки послужит примером другим деревням и они будут более благоразумны, чем Ивановка... Японские войска прибыли в Амурскую область для водворения порядка и искоренения преступного большевизма».
Но недаром было сказано: кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. Не дано было врагам ни кровью, ни бессмысленной жестокостью подчинить людей, впервые в жизни ставших действительно свободными. Плохо знали русскую историю японские генералы, а ведь история маленькой Ивановки — ее неотрывная часть.
Больше 120 лет назад появилось это село на амурский земле. Первыми облюбовали место на песчаном берегу речки Будунда (ныне Ивановка) две семьи переселенцев из Рязанской губернии — Николая Соловьева и Никиты Воронина. Было это в октябре 1862 года. Лес для постройки был рядом. Но приближалась зима, крестьяне только уедали вырыть себе землянки, а зимовать отправились в село Черемхово. На слёдующий год к первопоселенцам прибавилось еще три семьи — Митрофана и Гавриила Мошонкиных и Петра Белого. Они тоже начали свое житье-бытье на новом месте с рытья землянок. На третий год, который и считается голом основания села, сюда прибыла еще одна группа переселенцев из Воронежской и Астраханской губерний. Тяжелым был путь на Амур. Первую зиму пережидали в Томске, вторую — в Чите и только на третий год из Оретенска на плотах прибывали в Благовещенск. Безземелье гнало крестьян из центральных губерний России и Украины на вольные амурские земли. Но только ли безземелье? Наверняка в путь отправлялись люди крепкие духом, ищущие не только земли, но и воли, более свободной жизни. В невероятно тяжелых условиях приходилось им обживать пустынные досель места, корчевать тайгу, разрабатывать целину, прежде чем вырастал на ней колос и могла она прокормить всех едоков. Не потому ли поселенцы у речки Будунда, как гласит наиболее вероятная версия, назвали свое село Ивановским, по фамилии чиновника из Благовещенска, выручившего их хоть подпорченной, да ржаной мучицей? По другой версии, село получило название - по фамилии первого старосты. Как бы то ни было, но отразилось в нем имя многих русских Иванов, с риском для жизни осваивавших далёкие просторы России. В 1910 году село было переименовано в Ивановку. К этому времени здесь жило уже 1260 человек, из которых более трети принадлежали к бедняцким крестьянским семьям.
О том, что жители Ивановки особой покорностью властям не отличались, говорят характерные «атрибуты» этой власти. Вот краткая хронология их появления в приамурском селе: в 1876 году построена церковь, через три года — волостное управление, в 1900 году сюда явились пристав и стражники для наведения порядка, еще через десяток лет этого оказалось мало — в селе соорудили полицейский участок и тюрьму. Но несмотря на такие меры, уже через год бежавшие с каторги политические ссыльные Иванов, Покатилов и Нерон провели здесь первую маевку. В декабре 1917 года в Ивановке был создан первый на Амуре сельский Совет, который возглавил П. М. Гранкин. Активно участвовали ивановцы в подавлении гамовского мятежа, а также в боях против белогвардейцев в Забайкалье и Приморье.
Такой была история Ивановки вплоть до ее сожжения интервентами. Запугали, поставили на колени? Уже через месяц, буквально на пепелище, под боком у японско-белогвардейского гарнизона создается подпольная организация, которая наладила связь с подпольщиками Благовещенска, собирала оружие, партизанские силы для новой борьбы. Таких отрядов, в которых состояли ивановцы, было несколько: «Черный ворон», Ивано-Благовещенский, сформированный из вооруженных групп ивановского большевика Максима Бочко и Александра Мельникова из Благовещенской подпольной организации. Командиром объединенного отряда был избран девятнадцатилетний студент реального училища, ивановец Георгий Бондаренко, которого за исключительную храбрость партизаны прозвали Георгием Победоносцем. В боях против японцев и белоказаков отряду Бондаренко предназначалась роль прорыва. В книге А. В. Агеева «Амурские партизаны» приводятся слова бойцов о своем командире: «Он был волевой и грозный, наш девятнадцатилетний командир. Мы любили его за мужество и боялись его гнева, особенно в напряженном бою». Таким боем, последним для Георгия Бондаренко, стал бой под Тарбогатаем, когда командир, выручая попавших под прицельный огонь партизан, с группой товарищей пошел на японские пулеметы и был смертельно ранен.
Свой рассказ об ивановцах я начал с Георгия Степановича Вашкулата. Белогвардейцы, призвав молодых ивановцев принудительно на военную службу в Благовещенск, научили их стрелять, колоть штыком, рубить шашкой... А когда стали поговаривать о выступлении на партизан, собрались ночью вместе до десятка земляков — и решили бежать.
— Все согласны?,
— Согласны. Не пойдем своих убивать вместе с японцами.
— Только как убежишь? — спросил Георгий.
— Лучше из караула. Чтобы с ружьем.
Днями нашли на берегу Зеи деда-лодочника, который согласился за хорошую плату перевезти солдат на другой берег. А когда попали в караул, то бежали к себе в Ивановку. Навестили ночью своих, а там путь у «дезертиров», пока их не хватились, один — в партизаны.
В Благовещенск, после того как его оставили японцы и белое казачье, Георгий въезжал уже победителем. Здесь был сформирован восьмой кавалерийский партизанский полк, который был отправлен в Забайкалье. В бою у станции Ушули наконец-то сполна отомстил Георгий Вашкулат за гибель своих земляков. Отряд конной разведки, в которой был и он, точно определил место дислокации японцев, и ночью партизаны окружили интервентов. А на рассвете взяли их под дружный прицельный огонь винтовок и пулеметов. Приказ был — патронов не жалеть! Мало кто из японцев остался в живых после того боя.
В исторических воспоминаниях назовут этот и другие бои «стычками». Но именно после них японцы запросили перемирия и вынуждены были восвояси убраться из Забайкалья, оставив без поддержки войска атамана Семенова. Красная партизанская армия выбила белогвардейцев из Читы и гнала до границы с Маньчжурией. Потом поколебать Советскую власть в Забайкалье попробовал приспешник Семенова барон Унгерн, вторгшийся со своим войском близ Троиц-косавска (ныне Кяхта).
Вместе с командиром разведки Вивдычем, другими ивановцами Георгий Вашкулат ночью участвовал в захвате «языка», от которого стало известно о ближайших планах белогвардейцев. Партизаны, а затем пришедшие на подмогу с запада части Народно-революционной армии упредили удар противника, разгромив его под Троицкосавском. Затем гнали его до самой Урги (ныне Улан-Батор) бок о бок с бойцами Монгольской народно-революционной армии. С одним из передовых отрядов вошел в столицу Монголии и красный казак из Ивановки Георгий Вашкулат.
Затем часть амурцев влилась в состав кавалерийского полка, который был переброшен под Волочаевку. Вашкулат в него не попал, так как сильно простудился и находился на лечении. Воевать ему больше не пришлось, службу нес в отдельном отряде, которому было доверено охранять границу в районе Благовещенска. Отсюда после демобилизации красный партизан вернулся домой, в Ивановку. Был кузнецом, рабочим в МТС — до Великой Отечественной войны. В ней участвовать уже не довелось, хотя и прошел подготовку шофера. На фронт тогда ушел сын Василий. Как самую дорогую реликвию хранят теперь Георгий Степанович и его жена Анна Кирилловна орден Отечественной войны, которым награжден их сын, и письмо его однополчан с фронта. Вот выдержка из него:
«Здравствуйте, Егор Степанович! Комсомольская организация гвардейского батальона морской пехоты разделяет с Вами горе утраты сына Василия Вашкулата, павшего смертью храбрых. На рассвете 14 августа с ротой бронебойщиков он высадился с корабля в корейском порту Сейсин. В ответ на вопрос командира: «Кто сможет уничтожить пулеметы?» — Василий сказал: «Пойду я». Огнем противотанкового ружья он уничтожил пулеметный расчет, был ранен в руку, но продолжал стрелять. Когда бой утих, он сходил на перевязку, но отказался от отправки в госпиталь. Раненый, в окружении японцев, он сражался до конца. Подвиг комсомольца Василия Вашкулата навсегда сохранится в наших сердцах!»
Схожей оказалась судьба' и у сына старого партизана Иннокентия Вивдыча — Алексея. Он погиб у города Алексеевка Воронежской области, посмертно награжден орденом Отечественной войны II степени.
Мало спокойных годов отпустила жизнь и отцам, и сынам Ивановки. Уже после окончания гражданской войны проливали ивановцы кровь за землю и лучшую долю в своих родных местах. В 1924 году они боролись против участников кулацкого восстания в соседней Тамбовской волости. Здесь, у села Чуевка, в бою с кулаками был убит первый секретарь Ивановского волостного комитета РКСМ Леонтий Тихонович Кирей. Теперь памятник ему и учителю-подпольщику Матыцину стоит у соснового леска, посаженного в память о земляках.
Вообще Ивановку можно смело назвать селом-мемориалом. Рядом с Домом культуры установлен обелиск храброму командиру партизанского отряда Георгию Бондаренко. Установлены в разных местах села и памятники расстрелянным и сожженным интервентами и белогвардейцами Ивановнам.
После такого лихолетья жажда мирного труда особенно сильна. Новую жизнь ивановцы начали строить активно. Уже осенью 1925 года в селе были организованы два товарищества по совместной обработке земли — «Освобожденный труд» и «Заря», последнее возглавил брат комсомольского секретаря Кирея — Федор. Через некоторое время оба товарищества решили объединиться в коммуну, возглавлять которую стал красногвардеец Николай Зубов.
Восторженно встречали в 1928 году коммунары и красные партизаны прославленного героя гражданской войны С. М. Буденного, который выступил перед жителями Ивановки.
По призыву партии в районе была проведена сплошная коллективизация. Ивановцы вместе с жителями сел и поселков Богословка, Большеозерка, Вишневка, Вознесеновка, Исаевка, Крещеновка, Луговое, Мариноотводское, Некрасовка, Привольный, Правовосточный. Ровный, Садовый, Успеновка объединились в один колхоз «Гигант».
Хлебным селом была Ивановка. Но укрупнение сельхозартелей до таких масштабов было признано преждевременным, и «Гигант» разделился на 15 самостоятельных колхозов. В самой Ивановке был образован колхоз имени Сталина, в который входило 140 хозяйств. Затем сюда из западных областей страны переехало 320 красноармейских семей. Работать ивановские колхозники умели не хуже, чем воевать. В те годы они собирали по 12—15 центнеров пшеницы и овса с гектара, до 18 центнеров проса, по 12—15 центнеров гречихи и сои. Об ивановских семьях Безруковых, Токаревых, Пономаревых слышали по всему Амуру — знатно трудились. А какие урожаи были в бригаде Петра Акимовича Пономарева, коренного ивановца, вскоре ставшего председателем колхоза!
...По краеведческому музею в районном Доме культуры меня водит его бессменный директор, пенсионер, бывший учитель Даниил Сидорович Евтушенко. С болью вглядывается он в знакомые лица совсем еще юных односельчан — солдат-добровольцев Великой Отечественной.
Коле Сопову довелось окончить только девять классов. Ушел на
фронт почти мальчишкой. Но показал себя лихим разведчиком, которого наградили орденами Славы и Отечественной войны. Немного не дожил он до победы — помощник начальника дивизионной разведки погиб в марте 1945 года. В Берлине закончила войну фронтовая медсестра Анна Иосифовна Козырева-Бойцова. Прошла ее почти всю на передовой, вынося раненых с поля боя. Награждена орденом Красной Звезды, медалями. Сама была ранена и контужена.
Рядом в музее фотографии трех фронтовиков. И сейчас живут они в Ивановке неподалеку друг от друга, на одной улице — Партизанской. Схожи и военные судьбы этих людей. Только один из них был танкистом, а двое — истребителями танков. О них и хочу рассказать подробнее.
Фронтовой поэт Сергей Орлов имел в виду свою судьбу, когда написал всем памятные строки:
Вот человек — он искалечен,
В рубцах лицо. Но ты гляди
И взгляд испуганно при встрече
С его лица не отводи.
Он шел к победе, задыхаясь,
Не думал о себе в пути,
Чтобы она была такая:
Взглянуть — и глаз не отвести!
Многие фронтовики узнают в этих жестковатых строках себя и свою судьбу. Такой выдалась она и у Ивана Ивановича Славного.
Война испытала его характер в самом тяжелом сорок первом году. Характер, в общем-то, стойкий, неунывающий. Недаром, отправляясь на фронт с Дальнего Востока в составе противотанкового истребительного батальона, он, с твердой уверенностью, что так и будет, сделал надпись на медальоне: «Славный умирать не собирается!»
В бой пришлось вступить под Ярцевым Смоленской области. Поставили перед Славным задачу: оборудовать опорный пункт, не пропустить немецкие танки. Он выполнил приказ по всем правилам военной науки: отрыл и замаскировал огневые позиции для тяжелого танка КВ и двух бронетранспортеров, окопы для бронебойщиков с противотанковыми ружьями. А затем в сторонке на виду устроил ложные позиции. И, как оказалось, очень кстати. Сделали налет на эту позицию четыре «юнкерса» — только бревна в разные стороны полетели. До истребителей бомбы не достали. После налета сразу немецкие танки в атаку пошли, десятка полтора. И вновь туда, где никого не было. А они в это время с фланга из орудия и противотанковых ружей ударили. Пришлось фрицам развернуться...
Первый бой, оказавшийся таким удачным, придал силы бойцам. Славный окончательно поверил, что не так страшен немец, после удачного наступления их дивизии, во время которого в районе Смоленска освободили они 12 населенных пунктов. Конечно, наступление остановилось, сил не хватило. Но все видели, как немец драпал, значит, на ту силу надо отвечать своей. За стойкость и мужество их дивизия одной из первых стала именоваться гвардейской. Ивану Славному был вручен первый в его жизни орден — Красной Звезды. Эта награда особенно дорога и памятна Ивану Ивановичу и потому, что в те тяжкие дни не так уж много их давали, и потому, что получил он ее в Кремле из рук Михаила Ивановича Калинина. Поразило, запомнилось, что, вручая фронтовикам награды, Михаил Иванович говорил не только о том, как надо драться с врагом, но и о гуманизме, человечности, о помощи мирному населению, которую надо оказывать повсеместно. О судьбах народа в лихую годину думал Всесоюзный староста и их, командиров, призывал подняться на такую же высоту.
Поразительно, но в те первые месяцы войны не испытывал Иван Славный страха, хотя видел кровь и смерть товарищей. Верил в силу своего «талисмана»? В себя верил, в свое умение, которое не раз выручало в трудных ситуациях. В одном из боев неожиданным ударом смяли и расстреляли они небольшую колонну немецких мотоциклистов. В качестве трофея захватил Иван Иванович снайперскую винтовку. И в минуты затишья на переднем крае решил освоить методы снайперской «охоты». Выберет укрытие или заберется на дерево и караулит зазевавшихся фрицев. Поймает в перекрестье оптического прицела, плавно нажмет спусковой крючок... 13 гитлеровцев таким образом снял за короткое время. А потом сам зазевался. Сидел на раскидистой сосне, а вражескую передовую рассматривал не в бинокль, а через оптический прицел винтовки. И поплатился за это, так как луч солнца «засветил» его на дереве. Этого оказалось достаточно, чтобы пуля снайпера прилетела с другой стороны и ударила — вот уж везение так везение! — прямо в бинокль. И отрикошетила в сторону.
После того случая Славный сделал вывод, что на фронте не может быть мелочей, о чем постоянно твердил своим подчиненным, а затем новобранцам, которых учил бороться с немецкими танками. Было это уже в Хабаровске, куда он попал после тяжелого ранения разрывной пулей.
В трудное для сталинградцев время, в августе сорок второго года, когда фашисты стремились выйти к Волге, прибыл на фронт вместе с бывшими курсантами-истребителями и Иван Иванович Славный. Повезло, попал в свою часть, в которой довелось воевать на подступах к Москве. После жестоких боев у волжской твердыни, окружения армии Паулюса были брошены они на отражение атак армии рвавшегося к Сталинграду Манштейна. И здесь выстояли гвардейцы. Метко отражала танковые атаки истребительная батарея, которой командовал гвардии старший лейтенант Славный. Но в бою под Котельниковым оборвался его боевой путь. Снаряд попал в бронетранспортер, в котором находился комбат. Полуживого, обгоревшего успели вытащить его товарищи из машины, санитарным самолетом
отправили на Большую землю. Шесть госпиталей, несколько операций, тринадцать месяцев лечения... Хирурги латали, клеили, пытались восстановить его обезображенное огнем и металлом лицо. С удостоверением инвалида, двумя орденами Красной Звезды и орденом Отечественной войны на кителе вернулся он в родную Ивановку. Не павший духом, не покорившийся судьбе. Несколько лет работал заведующим районным отделом социального обеспечения, свыше десяти лет — инкассатором в банке. И хоть теперь он пенсионер не только по состоянию здоровья, но и по возрасту, не сидит дома. В солидном уже возрасте научился играть в шахматы, да так, что выполнил норму первого спортивного разряда, ведет секцию шахмат в районном Доме пионеров. Неподалеку от Славных живет на улице Партизанской в своем домике Александр Пантелеевич Перчук, бывший танкист-фронтовик. Судьба его во многом схожа с судьбой Славного. Он тоже отправился на фронт уже на четвертый день войны, 26 июня. И тоже принял первый бой на Смоленском направлении. Только был- он неудачным для молодого механика-водителя. На опушке большого Плюсковского леса не успел он сманеврировать своим танком, развернулся перед глубокой канавой. И получил в борт термитный снаряд. Командира роты Коновалова, раненного в обе ноги, они успели вытащить через люк и вынести к своим. Получил Перчук другой танк. Но повоевать на нем тоже пришлось недолго. В составе разведгруппы из двух танков и взвода саперов попали они в окружение в районе Брянска. Кто знает, что было бы с ними дальше: смерть, плен? Да только командир разведгруппы сметливым и сообразительным оказался. Решил выходить из окружения не лесами, а прямо по шоссе, по которому двигались колонны мотоциклистов. Снял пилотку, высунулся по пояс из люка, с улыбкой поприветствовал немцев. Несколько минут растерянности хватило, чтобы танки выскочили на большак и, набирая скорость, понеслись вперед, расстреливая из пушек и пулеметов фашистскую колонну. Так и прорвались к своим. Только вот танки в конце концов пришлось оставить — кончилось горючее.
Следующий танк вручили Александру Пантелеевичу в ноябре, когда в их полк пришли машины прямо с парада на Красной площади. Новые КВ, Т-34 и Т-40. На последнем из них, легком, вооруженном лишь двумя пулеметами, довелось ему воевать в обороне под Тулой. Недолго пришлось. Прямым попаданием снаряда разбило броню его машины. В сознание пришел уже в госпитале. После нескольких месяцев лечения, операций врачебная комиссия признала его негодным для прежней специальности. Стал Александр Пантелеевич ремонтником. Работы было немного, так как стояли в обороне на Калининском фронте. Отсюда попал он в первую гвардейскую
танковую армию генерала Катукова.
Александр Пантелеевич по характеру схож со Славным, тоже заводной, жизнерадостный, несмотря на возраст и тяжелые ранения. Но когда вспоминает о том, что пришлось пережить в дальнейшем, на Курской дуге, о гибели своих товарищей, голос его дрожит, туманятся глаза. Он умолкает на минуту. И признается:
— До сих пор та Курская дуга мне по ночам снится.
Такое не забывается. Несколько суток пришлось сдерживать танкистам отчаянно рвавшиеся вперед гитлеровские полчища.
— Иной раз времени счет теряли: то ли день, то ли ночь — все мешалось. Воздух был дымным от гари. У нас в одном экипаже убило механика-водителя. Пришлось мне заменить его. 5 июля встали в засаду в урочище Долгом под Обоянью. И стояли до 19 июля. До шести атак в день отражали. Приказ был такой: «Ни шагу назад!» Да мы бы и без приказа не повернули — такая ярость у всех была. Прут на тебя «тигры», как стальные пауки, в лоб прут. Думаешь, не-ет, не струшу. Умру, а выстою. Смотришь, один уже чадит, другой, остальные обратно поворачивают. Ага, гады, не спасла броня, характер слабоват оказался. У нас он покрепче, характер-то. Потом в контратаку пошли. Через деревню Верхопенье. Верите, нет — ничего от нее не осталось, всю фашистские танки гусеницами до земли стерли. Ну, тут уж нас остановить нельзя было. Нигде, даже на Днепре.
Вернулся после Курской дуги Александр Перчук к своим обязанностям техника по ремонту танков. И столько дорог потом прошел вместе с 1-й гвардейской — географию изучать можно. За Одерский плацдарм вручили ему второй орден Красной Звезды. Первый получил за битву под Курском. Затем были штурм Берлина, помощь восставшей Праге. В Чехословакии пришлось лечь в госпиталь. Всю войну крепился, носил в голове и шее осколки. Видимо, напряжение поддерживало физические силы. Но спало оно — и стало невмоготу. В Ивановке боевой танкист вернулся к тихой профессии бухгалтера. Впрочем, тихая профессия — это на первый взгляд. Район был большим, в границах нынешних Ивановского и Благовещенского. Где пешком, где на попутках исколесил Иван Пантелеевич все поля в округе, все совхозы и колхозы, наводил порядок в учете и расходовании материалов, учил этому специалистов и бригадиров, рядовых механизаторов. Ровно тридцать лет, за вычетом своего секретарства в Ивановском сельском Совете, отдал он этой работе. С крепким характером, в отца, и дети. Дочери избрали мужскую профессию инженеров-строителей, сын стал военным летчиком.
Совсем немного пришлось повоевать еще одному фронтовику с улицы Партизанской — Григорию Васильевичу Безрукову. Всего три месяца. До той поры был он младшим политруком-артиллеристом на Сахалине, где наши части противостояли японским милитаристам. В июне 1944 года пришел черед отправляться на фронт и Григорию. Два его брата — Алексей и Борис — уже воевали там. Четвертый, Иван, тоже служил на Дальнем Востоке.
Тяжелыми и упорными были бои в Восточной Пруссии. Всего хватило артиллеристам, которые со своими пушечками-сорокапятками обычно отражали танковые удары на передовой. В августе, ликвидируя выступ вражеской обороны, артиллеристы противотанковой батареи подбили-таки несколько танков и орудий противника. В пылу боя Безруков даже не заметил, сколько танков на счету его взвода. 'Подсчитало командование, наградив командира орденом Отечественной войны II степени.
Война уже кончилась, когда, восемь месяцев пролежав в госпиталях, демобилизовавшись вчистую, вернулся он в Ивановку. Дома узнал, что брат Борис месяц не дожил до победы: не вернулся из разведки. Алексей, пережив Сталинград, простудился при форсировании Днепра, умер в госпитале. Да, четыре брата Безруковы из семьи поселенцев начала века сражались на фронте, в живых остался один. Вырастил трех сыновей. Все продолжают дело своих предков — ивановских хлеборобов.
Три судьбы. Разные в жизненных и фронтовых деталях. Но схожие в главном — в стойкости, крепости духа, верности Родине. Все трое доблестно воевали, никто не спасовал перед жестокими испытаниями. И все трое, повидав мир, вернулись в родное село на Амуре — в Ивановку.
А 701 ивановец не вернулся к родным очагам, пал на поле брани за свободу и независимость нашей Родины. За свободу и мирную жизнь своей Ивановки. Об этом напоминают фамилии на памятной стеле, установленной в центре села на площади Победы. Их земляки самоотверженно трудились на полях и фермах, выполняя все задания по поставкам хлеба, молока и мяса. Вместе с другими тружениками Ивановского района они перечислили в Фонд обороны свыше полутора миллионов рублей, почти на столько же — облигаций государственных займов, а всего на нужды фронта, в том числе на строительство авиационной эскадрильи «Амурский колхозник», — свыше пяти с половиной миллионов рублей.
После войны в Ивановке был образован крупный колхоз «Гигант», который возглавил тоже бывший фронтовик — Иван Семенович Захарченко. Дед его был одним из первопоселенцев Ивановки, прибыл сюда еще в 1888 году. Крестьянствовали отец и его братья. В лихую годину сожжения Ивановки на заимке японцами сожжен был родной дядя Ивана, сам он чудом остался жив.
Колхоз, переименованный потом в «Луч», стал одним из передовых в районе. Ивановские колхозники собирают солидное количество зерна, сои, картофеля, производят немало молока и мяса.
Кроме колхоза в Ивановке расположено еще одно аграрное предприятие — межхозяйственное объединение «Исток» по откорму свиней. Вообще Ивановка как была, так и осталась сугубо крестьянским поселком. За исключением небольшого заводика металлоизделий, на котором делают гвозди да сетки для кроватей, все предприятия Ивановки обслуживают сельское хозяйство.
Стройки — отличительная черта нынешних сел, в том числе и Ивановки. Разрослось оно вширь, но компактно, удобно разместилось у оживленной трассы Благовещенск — Белогорск. Окружают его со всех сторон хлебные нивы и луга. Красиво село в любую пору года,. Но больше — летом, из-за обилия зелени буквально на всех улицах.
Только съедешь с оживленной магистрали в сторону — и встретит Ивановка зеленой тополиной аллеей, сосенками-подростками на месте бывших пустырей по обе стороны дороги, переходящей в центральную улицу. А на ней — сосны выше домов и прямо в огородах зеленеют круглый год, радуют глаз. Палисадники у домов аккуратно покрашены или побелены, сразу видно — настоящие хозяева тут живут.
Приведет асфальтированная лента в центр села, где с одной стороны — здания райкома КПСС и райисполкома, с другой — торговый центр с новым универмагом,«Детским миром», книжным и другими магазинами — недаром площадь Торговой зовут. Переходит она сразу же в другую — площадь Победы, место торжественных собраний ивановцев по праздникам и памятным дням, когда порадоваться успехам надо или вспомнить земляков и близких, отдавших свои жизни за нынешнюю светлую пору, за Родину в двух войнах — гражданской и Великой Отечественной.
За этой площадью сразу — новый узел связи, КБО, сельский Совет. А за ними начинается лесопарковая зона отдыха — гордость ивановцев. Потому что красива она и потому что сооружалась руками жителей села. В центре — небольшой фонтан. За ним — два рукотворных пруда с аккуратными дорожками и зелеными лужайками, современными светильниками и скамеечками для отдыха, тополиные аллеи и целая сосновая роща, молодые посадки березок и кленов. Стадион и детская игровая площадка, Дом культуры. И памятники — дань мужеству земляков. Редко где в райцентре увидишь такую ухоженную зеленую зону, действующий и расширяющийся стадион — верный признак молодости села.
Много энергии благоустройству и озеленению отдает председатель местного сельского Совета Георгий Семенович Ус. О нынешней Ивановке он и расскажет лучше всего.
— Лет шестнадцать—семнадцать назад зоны отдыха в нашем селе не было. Было на этом месте болото, в котором лягушки квакали. Когда из Натальинского лесничества привезли саженцы сосны, многие говорили, что толку мало будет: не выживет в нашем степном крае сосна. А она принялась, да еще как хорошо-то! Любо пройтись теперь по селу — везде сосенки шумят. Жители теперь сами просят, чтобы привозили саженцев побольше. Даже в огородах стараются не картошку лишнюю, на продажу, посадить — сосну сажают: красота дороже денег. Хорошие у нас люди здесь, понимающие. Мы на актив опираемся, а в нем, вместе с депутатами, свыше четырехсот человек набирается. Сила! Только расшевели людей, сплоти на общее дело. Таким стало для нас строительство прудов, посадка деревьев в зоне отдыха. Старожилы говорили, что на месте болота, в центре села у улицы Партизанской, озеро с чистой водой было. Родники, мол, со дна били. Когда очистили с помощью мелиораторов дно от ила — точно, встали родники, как свечи. Отрыли два пруда, соединили их трубой, а чтобы вода всегда чистой была, прорубили глубинную скважину, которая подпитывает водоемы. Вода всегда чистая, раз сазаны прижились. Сначала младшим школьникам разрешили здесь рыбачить по просьбе матерей, которые за село боялись детвору отпускать. Теперь всем разрешили. Хорошо на зорьке с удочкой посидеть, утром ли, вечером. Или просто отдохнуть у воды. Лужайки сделали, парк посадили; вон тем соснам всего девять лет. а под ними уже маслята ребятишки собирают. В центре села. И все сделано не за плату, сердцем и руками самих ивановцев...
За право садить деревья в сквере у памятника погибшим от рук интервентов ивановцам соревновались все пионерские отряды. С горнами и барабанами пришли пионеры к скверу. Коммунальники запоздали воду привезти для поливки саженцев, так жители окрестных домов вышли с ведрами, взялись помочь ребятам. У многих слезы на глазах стояли — ведь не только деревья сажали они с пионерами — память людскую о земляках в новом поколении ивановцев поддерживали. Да и не потухнет она никогда, это точно. Стар и млад — все помнят, в каком историческом селе живут, какой нитью с предками своими на этой героической земле связаны.
Многие трудятся как герои. Однажды, весной 1982 года, в наводнение, какого здесь никогда не было, отрезало Ивановку от всех дорог. Фотографии об этом даже в журнале «Огонек» печатали. Ни хлеб подвезти, ни молоко с фермы в город отправить или почту. Так все как один на защиту села встали. Людей с затопляемых улиц другие жители к себе взяли. Защитную дамбу днем и ночью строили. Продукты воины Советской Армии на бронетранспортерах доставляли. Механизаторы на отсыпке дамб и дорог сутками без сна работали, особенно экскаваторщики Владимир Братышев и Михаил Пасека. Отстояли Ивановку!
К югу от Ивановки, вдоль дороги на Тамбовку, расположены поля полеводческой бригады колхоза «Луч». Земли здесь плодородные, да низинные. Трудно работать на них после дождя. На бугре сгрудились колесные комбайны, их владельцы ждали, пока подсушит почву, да, видно, в скором времени этого не предвиделось — слишком сильны были августовские ливни. Так что вся надежда была на гусеничные «Сибиряки» с маркой биробиджанского завода «Дальсельмаш». На одном из них в конце поля, упирающегося в низинный луг, работал Лямин.
— Остатки подбирает, — пояснил местный водитель. — Остальные-то уже на другое поле переехали. А Иван Федорович не вымолоченный валок не бросит. Одно слово — хлебороб.
Разгружал очередной бункер Иван Федорович на твердом месте — на дороге. Подосадовал, что «Сибиряк» ему поздновато дали, что вообще-то за ним закреплена «Нива», которую он к уборке готовил. А оно вишь как обернулось с погодой. Ни весной, ни летом она работать не дает. Поле-то, на котором валки молотят сейчас, самолетом засеяно было, иначе никакой трактор на него не мог въехать — сыро, вязко. И ничего — получилось, свыше 15 центнеров ячменя намолотили, по лету того года — хлеб. Хотя и далеко не тот, что в лучшие времена брали. А лучший результат Ивана Федоровича в последние годы — 13 тысяч центнеров зерна и сои. Занял он тогда третье место в области, был награжден орденом «Знак Почета» и медалью Выставки достижений народного хозяйства СССР. Хотя еще за десять лет до этого врачи запретили ему работать комбайнером.
Произошло это на целине, в Павлодарской области, куда он вместе с другими выпускниками училища механизации был направлен совсем пацаном по комсомольской путевке. Вместе с другими первоцелинниками пахал неподатливую казахстанскую степь, убирал на ней первый урожай. 13 лет отдал целинной хлебной ниве, стал умелым механизатором, да случилось несчастье. На ремонте комбайна попал ему в глаз мелкий осколок металла. После лечения еле видел покалеченным глазом, по совету врачей вынужден был уйти с техники. Приехал с целины в свою родную Кировскую область. Только во сне и наяву видел разливы хлебов в необозримых степях, тянуло его обратно в полюбившиеся целинные края. А тут брат из Амур-скоп области написал, что и на Амуре, мол, края просторные и богатые. Вновь собрался в путь-дорогу.
Когда орел в Ивановке, понял, что навсегда. Его хлеборобское умение и опыт пригодились и здесь. Выпросил себе трактор, потом комбайн, преодолел страх — сможет ли вновь стать хорошим механизатором. И стал не просто хорошим — лучшим в колхозе. Вот уже полтора десятка лет растит под Ивановкой хлеба и убирает их. И другой жизни для себя не мыслит. Восьмерых детей растит, целую династию, в распоряжение которой колхоз выделил просторный' дом. Младшие Лямины считают себя коренными ивановцами. А недавно организовали в колхозе опытный участок по испытанию и размножению новых сортов сельскохозяйственных культур. Первым механизатором направили туда Ивана Федоровича Лямина, как самого умелого.
Раису Андреевну Ганжа разыскал я в селе Солнечном — на центральной усадьбе совхоза «Приозерный». Это село тоже объявлено экспериментальным по плану генеральной застройки. Доверено сооружать новый поселок МПМК-1-Бригада Раисы Андреевны как раз собиралась сдавать сразу четыре новеньких жилых дома в двух уровнях. Просторные, с городскими удобствами, с балконами-лоджиями, они еще с дороги радовали глаз современной архитектурой, новизной, пришедшей в это невзрачное доселе село вместе со строителями. Раиса Андреевна немного досадовала:
— Жаль, у нас краски более светлых тонов нет, чтоб дома веселей смотрелись. И рамы надо бы в белый цвет покрасить, чтоб жильцам приятней было. Я заметила — чем лучше мы сделаем дома по качеству, тем лучше жильцы к ним относятся, стремятся чем-нибудь приукрасить. Вон те двухквартирные дома только весной сдали с хорошей оценкой, люди спасибо сказали. И глядите — огородов еще нет, а цветами весь палисадник расцвел. Значит, добрые хозяева тут поселились. И надолго. А это не только совхозу радость, но и нам, строителям.
Ровно четверть века строит она дома и другие объекты в Ивановском районе. И всегда радуется новосельям, которые оставляет после себя во многих селах. Сейчас с увлечением рассказывает, какую замечательную школу они построили в Солнечном, — такой на всем Дальнем Востоке не сыщешь.
Гордость Раисы Андреевны понятна. Сама она окончила когда-то педагогическое училище, и первая стройка у нее тоже оказалась школой. С путевкой Владивостокского горкома комсомола она с двумя подругами приехала двадцать пять лет назад в Амурскую область на сельские стройки. Получила направление в Ивановку. И не жалеет.
Строили они в тот первый год среднюю школу в Ивановке. Подруги в конце концов заскучали по дому, по мамам. А она осталась. Помог освоить ремесло умелый каменщик Александр Ганжа, ее будущий муж. С той поры трудятся они неразлучно на всех стройках. А было их немало. Вся улица имени Кирова в Ивановке ими построена. Жилых домов в разных селах — не счесть. Кроме того, школы в Ерковцах, Анновке, Среднебелой, Солнечном. Новую гостиницу в Ивановке под ключ сдали. Ведь в бригаде трудятся

кадровые рабочие — мастера на все руки. Удивительно только, что такой коллектив, где в основном мужчины, доверили возглавить женщине.
— И правильно сделали, — подчеркивает начальник МПМК-1 Кахим Борисович Курмангалиев. — Учли мнение коллектива. Раиса Андреевна все строительные профессии освоила. Как лучшая наставница участвовала в слете, организованном в Москве Минсельстроем. Студенты Благовещенского строительного техникума у нее практику проходят. Отделочники Амурсельстроя со всей области — тоже.
Начальник мехколонны нахваливал бригадира, она — своих товарищей по бригаде. Надежные люди подобрались в коллективе. Гордость Ивановки.
Они, эти люди, и определяют лицо современного амурского села. С кем бы ни поговорил в Ивановке, все рассказывали о планах на будущее, о том, что родное село станет скоро еще краше и уютнее. Вот, мол, стадион реконструируем, здесь танцплощадку новую для молодежи соорудим, здесь— площадку для занятий детской спортивной школы. Тут новый Дом культуры вырастет, там новый сквер зашумит листвой, здесь улица новых красивых домов встанет. Хорошие планы. Чувствуется, что сбудутся они непременно, так как берутся за них люди всем селом, с любовью и желанием. Сбудутся потому, что ивановцы свято хранят традиции своего героического села.